Русский
English-
Верховный Cовет
Приднестровской Молдавской Республики
Официальный сайт
Интеграционный вектор Приднестровья, приоритеты и реалии
27.11.2013
«Приднестровье может и должно стать той площадкой, на которой будут вырабатываться механизмы взаимодействия между Таможенным и Европейским союзами». Эти слова российского посла Фарита Мухаметшина процитировала молдавский экономист Галина Шаларь, завершая выступление на открытых парламентских слушаниях.
Галина Шаларь, исполнительный директор Центра стратегических исследований и реформ, г. Кишинев
Так уж сложилось, что маленькая Молдова всегда находилась на перекрестке путей – культурных, экономических, религиозных. И всегда выживала. И, видимо, и наш с вами удел – находить компромиссы. Это с одной стороны. А с другой – находить приоритеты собственного развития и свое место в региональных процессах. Раньше наши товары поступали на все рынки Советского Союза, мы экспортировали продукцию в 60 стран мира.
Самой развитой частью Советской Молдавии было Приднестровье. Его население, которое составляло 15% от общемолдавского, производило 40% совокупного национального продукта.
Если в 1990 году, к началу нашего развода (или нашего раздельного жития), у нас, по сравнению со странами СНГ, ВВП был на уровне 72% на душу населения, то сейчас это лишь 23%. А в сравнении со странами ЕС этот показатель упал с 56% до 5%. При этом мы весьма успешно интегрировались, причем интегрировались все вместе.
Вопрос с вектором интегрирования обострялся в наибольшей степени в не самые благоприятные периоды нашей истории. Так было в 2003, 2006 годах, так происходит и сегодня. При этом, несмотря на различие наших интеграционных интересов, мы интегрировались и на Запад, и на Восток, и, как это ни странно, практически параллельно. В 1994 году Молдова подписала соглашение о партнерстве и сотрудничестве с ЕС и тогда же заключила рамочное соглашение о зоне свободной торговли со странами СНГ. В 2010 году мы завершили переговоры о зоне свободной торговли в СНГ и приступили к переговорам по созданию зоны свободной торговли со странами ЕС.
Наши интеграционные партнеры с Запада и Востока предъявляют к нам весьма жесткие требования. Комиссар ЕС по расширению говорит, что еврокомиссия, усвоив опыт предыдущего расширения, не будет совершать ошибок предыдущих периодов. Поэтому страны могут стать членами ЕС, только если они будут соответствовать всем пяти «копенгагенским» критериям, в числе которых – развитая рыночная экономика, верховенство закона и т.д. Господин Харченко, который руководит процессами евразийской интеграции, в одном из интервью российским СМИ (интервью можно найти на сайте Евразийской экономической комиссии) сказал: «Для вступления в евразийское экономическое объединение каждое государство должно пройти несколько этапов, т.е. соответствовать всем правилам и требованиям Таможенного союза».
Теперь о степени открытости нашей экономики. Если говорим о DCFTA (глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли), содержания соглашения о которой никто пока не знает, то, по большому счету, очень трудно оценить не только его влияние, но и влияние Таможенного союза на нашу с вами экономику. Причина этого в том, что Мировой банк считает общий индекс открытости торговли. По нему Молдова, в сравнении с экономиками стран ЕС и России, с точки зрения открытости и доступа товаров на наши рынки находится на 11-м месте, тогда как Европа – на 25-м, а Россия – на 44-м. То есть экономика и России, и ЕС гораздо более закрыта для наших товаров, чем наша экономика относительно европейских и российских товаров. С другой стороны, по расчетам того же Мирового банка, с точки зрения открытости внешних рынков для наших товаров мы находимся в гораздо худшем положении. Доступ наших товаров на другие рынки достаточно ограничен. Если по открытости мы на 11-м месте из 125, то, с точки зрения того, как мы можем проходить на внешние рынки, мы находимся на 73-м месте.
Если говорить о зоне свободной торговли. От любых интеграционных процессов выигрывает более мощная экономика – это экономическая аксиома. Мощная – как с точки зрения масштабов, так и с точки зрения развития. Естественно, по мощности ни с европейской экономикой, ни с экономикой стран Таможенного союза мы пока тягаться не можем.
У нас низкая диверсификация экспорта, а значит, и низкая диверсификация производства. Говоря и о молдавском, и о приднестровском экспорте, мы подразумеваем четыре раздела товарной номенклатуры из 22 существующих. Они покрывают до 80% нашего экспорта. И это на фоне низкой конкурентной способности. У нас пока, к сожалению, не выработаны механизмы, которые могли бы трансформировать внешние импульсы развития, посылаемые нам с запада или востока, в наши внутренние стимулы роста. Все издержки нашего роста мы компенсируем за счет соотечественников, которые трудятся за рубежом. За десять лет объем поступлений от трудовых мигрантов превысил объем поступлений инвестиций в молдавскую экономику в четыре раза, а в приднестровскую – в три.
Организация экономического развития и сотрудничества в Европе – организация очень влиятельная и достаточно закрытая. В нее всех подряд не берут. По классификации этой организации, Молдова находится на 7-м уровне с точки зрения привлекательности инвестиций. Причем этот уровень как был присвоен в 1994 году, когда Молдову впервые включили в этот рейтинг, так и сохраняется по сегодняшний день. Седьмой уровень означает «риски, неприемлемые для кредиторов и инвесторов».
И в Приднестровье, и в Молдове показатели внешней торговли распределяются примерно поровну между странами ЕС и СНГ. Доля Молдовы (в Европе Молдову считают вместе с Приднестровьем) в импорте Евросоюза из третьих стран, то есть не из стран ЕС, составляет 0,1%. В импорте стран Таможенного союза ¬– 0,8 %. Таким образом, если мы исчезнем с рынка России или ЕС, кроме нас, этого никто почувствует. В тоже время, если мы исчезнем с рынка России, я могу вам точно сказать, по опыту «винной блокады» 2006 года, кто займет наше место на российском рынке. В 2006-м году это были французские компании.
Пока мы с вами рассуждаем об интеграции и обсуждаем, участвовать или нет в ней Приднестровью, чем собирается заниматься Евразийская экономическая комиссия? К 2015 году предполагается завершить работу по кодификации договоров, составляющих правовую базу Таможенного союза и европейского экономического пространства. Уверена, что европейский бизнес готовится к этому «часу икс», потому что это будет означать, что техническое регулирование будет гармонизировано. Они к этому готовы. Готовимся ли в спорах по интеграционным интересам к этому мы, не знаю. В Кишиневе, по-моему, не очень.
В 2006 году, когда Молдова подписала план действий «РМ – ЕС», президенты России и Еврокомиссии подписали документ, которые назвали «дорожной картой». Тогда общих пространств было пять. Прошло время, и в 2010 году, развивая идею пяти общих пространств, РФ и ЕС подписали новый план действий, который называется «Партнерство для модернизации». Если вы сравните предлагаемые сегодня 11 групп с теми областями, в которых предполагается гармонизация в рамках Таможенного союза, то вы увидите, что все очень схоже.
РФ и Казахстан, как члены Таможенного союза, не могут иметь отношения с ЕС или с какой-то другой страной, которая бы не сочеталась с ее обязательствами в более тесном интеграционном объединении. То есть с высокой долей вероятности можно предположить, что гармонизация внутри Таможенного союза осуществляется на уровне другого регионального объединения. Здесь я хочу вспомнить слова российского посла господина Мухаметшина, которые прозвучали нынешним летом на Третьем инвестиционном форуме в Приднестровье: «Приднестровье может и должно стать той площадкой, на которой будут вырабатываться механизмы взаимодействия между Таможенным и Европейским союзами».
Галина Шаларь, исполнительный директор Центра стратегических исследований и реформ, г. Кишинев
Так уж сложилось, что маленькая Молдова всегда находилась на перекрестке путей – культурных, экономических, религиозных. И всегда выживала. И, видимо, и наш с вами удел – находить компромиссы. Это с одной стороны. А с другой – находить приоритеты собственного развития и свое место в региональных процессах. Раньше наши товары поступали на все рынки Советского Союза, мы экспортировали продукцию в 60 стран мира.
Самой развитой частью Советской Молдавии было Приднестровье. Его население, которое составляло 15% от общемолдавского, производило 40% совокупного национального продукта.
Если в 1990 году, к началу нашего развода (или нашего раздельного жития), у нас, по сравнению со странами СНГ, ВВП был на уровне 72% на душу населения, то сейчас это лишь 23%. А в сравнении со странами ЕС этот показатель упал с 56% до 5%. При этом мы весьма успешно интегрировались, причем интегрировались все вместе.
Вопрос с вектором интегрирования обострялся в наибольшей степени в не самые благоприятные периоды нашей истории. Так было в 2003, 2006 годах, так происходит и сегодня. При этом, несмотря на различие наших интеграционных интересов, мы интегрировались и на Запад, и на Восток, и, как это ни странно, практически параллельно. В 1994 году Молдова подписала соглашение о партнерстве и сотрудничестве с ЕС и тогда же заключила рамочное соглашение о зоне свободной торговли со странами СНГ. В 2010 году мы завершили переговоры о зоне свободной торговли в СНГ и приступили к переговорам по созданию зоны свободной торговли со странами ЕС.
Наши интеграционные партнеры с Запада и Востока предъявляют к нам весьма жесткие требования. Комиссар ЕС по расширению говорит, что еврокомиссия, усвоив опыт предыдущего расширения, не будет совершать ошибок предыдущих периодов. Поэтому страны могут стать членами ЕС, только если они будут соответствовать всем пяти «копенгагенским» критериям, в числе которых – развитая рыночная экономика, верховенство закона и т.д. Господин Харченко, который руководит процессами евразийской интеграции, в одном из интервью российским СМИ (интервью можно найти на сайте Евразийской экономической комиссии) сказал: «Для вступления в евразийское экономическое объединение каждое государство должно пройти несколько этапов, т.е. соответствовать всем правилам и требованиям Таможенного союза».
Теперь о степени открытости нашей экономики. Если говорим о DCFTA (глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли), содержания соглашения о которой никто пока не знает, то, по большому счету, очень трудно оценить не только его влияние, но и влияние Таможенного союза на нашу с вами экономику. Причина этого в том, что Мировой банк считает общий индекс открытости торговли. По нему Молдова, в сравнении с экономиками стран ЕС и России, с точки зрения открытости и доступа товаров на наши рынки находится на 11-м месте, тогда как Европа – на 25-м, а Россия – на 44-м. То есть экономика и России, и ЕС гораздо более закрыта для наших товаров, чем наша экономика относительно европейских и российских товаров. С другой стороны, по расчетам того же Мирового банка, с точки зрения открытости внешних рынков для наших товаров мы находимся в гораздо худшем положении. Доступ наших товаров на другие рынки достаточно ограничен. Если по открытости мы на 11-м месте из 125, то, с точки зрения того, как мы можем проходить на внешние рынки, мы находимся на 73-м месте.
Если говорить о зоне свободной торговли. От любых интеграционных процессов выигрывает более мощная экономика – это экономическая аксиома. Мощная – как с точки зрения масштабов, так и с точки зрения развития. Естественно, по мощности ни с европейской экономикой, ни с экономикой стран Таможенного союза мы пока тягаться не можем.
У нас низкая диверсификация экспорта, а значит, и низкая диверсификация производства. Говоря и о молдавском, и о приднестровском экспорте, мы подразумеваем четыре раздела товарной номенклатуры из 22 существующих. Они покрывают до 80% нашего экспорта. И это на фоне низкой конкурентной способности. У нас пока, к сожалению, не выработаны механизмы, которые могли бы трансформировать внешние импульсы развития, посылаемые нам с запада или востока, в наши внутренние стимулы роста. Все издержки нашего роста мы компенсируем за счет соотечественников, которые трудятся за рубежом. За десять лет объем поступлений от трудовых мигрантов превысил объем поступлений инвестиций в молдавскую экономику в четыре раза, а в приднестровскую – в три.
Организация экономического развития и сотрудничества в Европе – организация очень влиятельная и достаточно закрытая. В нее всех подряд не берут. По классификации этой организации, Молдова находится на 7-м уровне с точки зрения привлекательности инвестиций. Причем этот уровень как был присвоен в 1994 году, когда Молдову впервые включили в этот рейтинг, так и сохраняется по сегодняшний день. Седьмой уровень означает «риски, неприемлемые для кредиторов и инвесторов».
И в Приднестровье, и в Молдове показатели внешней торговли распределяются примерно поровну между странами ЕС и СНГ. Доля Молдовы (в Европе Молдову считают вместе с Приднестровьем) в импорте Евросоюза из третьих стран, то есть не из стран ЕС, составляет 0,1%. В импорте стран Таможенного союза ¬– 0,8 %. Таким образом, если мы исчезнем с рынка России или ЕС, кроме нас, этого никто почувствует. В тоже время, если мы исчезнем с рынка России, я могу вам точно сказать, по опыту «винной блокады» 2006 года, кто займет наше место на российском рынке. В 2006-м году это были французские компании.
Пока мы с вами рассуждаем об интеграции и обсуждаем, участвовать или нет в ней Приднестровью, чем собирается заниматься Евразийская экономическая комиссия? К 2015 году предполагается завершить работу по кодификации договоров, составляющих правовую базу Таможенного союза и европейского экономического пространства. Уверена, что европейский бизнес готовится к этому «часу икс», потому что это будет означать, что техническое регулирование будет гармонизировано. Они к этому готовы. Готовимся ли в спорах по интеграционным интересам к этому мы, не знаю. В Кишиневе, по-моему, не очень.
В 2006 году, когда Молдова подписала план действий «РМ – ЕС», президенты России и Еврокомиссии подписали документ, которые назвали «дорожной картой». Тогда общих пространств было пять. Прошло время, и в 2010 году, развивая идею пяти общих пространств, РФ и ЕС подписали новый план действий, который называется «Партнерство для модернизации». Если вы сравните предлагаемые сегодня 11 групп с теми областями, в которых предполагается гармонизация в рамках Таможенного союза, то вы увидите, что все очень схоже.
РФ и Казахстан, как члены Таможенного союза, не могут иметь отношения с ЕС или с какой-то другой страной, которая бы не сочеталась с ее обязательствами в более тесном интеграционном объединении. То есть с высокой долей вероятности можно предположить, что гармонизация внутри Таможенного союза осуществляется на уровне другого регионального объединения. Здесь я хочу вспомнить слова российского посла господина Мухаметшина, которые прозвучали нынешним летом на Третьем инвестиционном форуме в Приднестровье: «Приднестровье может и должно стать той площадкой, на которой будут вырабатываться механизмы взаимодействия между Таможенным и Европейским союзами».
